Проникнуть на территорию военного госпиталя корреспондентам LB.ua оказалось несложно: человек на КПП только уточнил, не несем ли мы солдатам водку, спросил наши фамилии и вписал их в маленькие кусочки бумаги – пропуска. Никаких других проверок, в том числе, документов, на режимном объекте не было.

Госпиталь находится в живописном лесу. Вековые сосны, пение птиц и деревянные фигурки медвежат на пеньках создают ощущение санатория, а не воинской части. В холле корпуса много вазонов с цветами, большая картина с горным пейзажем и медсестры на высоких каблуках – все условия для того, чтобы отдохнуть от войны. Заходим в палату, в ней две комнаты: спальня и гостиная с телевизором, чайником, холодильником и креслами. Здесь лечат методами нетрадиционной медицины молодых солдат, которые до недавнего времени служили на блокпосту между Славянском и Краматорском. Ребята просят не фотографировать, большинство также не согласно называть имена: те, кто в открытую общается с прессой, потом вынуждены писать объяснительные армейскому начальству.

Вынужденные добровольцы

 

– Мой контракт закончился в начале апреля, но меня никто не уволит, – вздыхает Виталий, у которого дома, в Житомире беременная жена. Говорит, по поводу продления службы ничего не подписывал. Оклад по контракту платили исправно – сколько заплатят теперь, неизвестно. Виталий получил контузию 13 мая, когда террористы напали из засады на автоколонну 95-й аэромобильной бригады под Краматорском.

Его соседа по палате Ивана мобилизовали еще 12 марта, он из 25-й воздушно-десантной бригады. В госпиталь попал, «заработав» из-за переохлаждения и перенагрузок 2 грыжи и смещение позвонков.

– С такими травмами не призывают даже в армию. Я врачей спрашиваю – нет, говорят, мы не можем комиссовать. Вот призвали, сделали калекой. Что мне дальше делать? Думаете, наше государство что-то возместит?

За 3 месяца службы Ване заплатили только 1,5 тыс грн. Между тем, он единственный кормилец семьи. В Кривом Роге у него остались двое детей, жена и больная мама.

– Нам говорят: погодите, ребята, так вы ж добровольцы! Вам и зарплату платить не надо. И никто же не спрашивает: у вас, может, дома, проблемы? Может, вам коммуналку закрыть? Помочь как-то?

Так как военного положения в стране нет, мобилизовали на 10 дней – для учений, – рассказывает Ваня. Эти 10 дней превратились в 45 суток («ребята, подождите, наберем людей – вас поменяют»), а теперь когда демобилизуют – неизвестно. Ребята верят прогнозу командира батальона «Донбасс» Семена Семенченко о том, что война на востоке продлится как минимум год.

– По закону, 45 дней прошло – можем уходить. А теперь давят на нас, мол, «вы ж дезертирами будете, мы ж вас посадим». Ребята, которые по 2-3 месяца уже сидят там, просят: «отпустите нас домой хотя бы на неделю!». А они боятся отпускать – потому что никто не вернется.

Те, кто принимают решения о мобилизации, не слишком заботится о здоровье пострадавших в боях. До того, как попасть сюда, в середине мая солдаты лежали в госпитале в Харькове. В эти дни в городе проводился «круглый стол» Национального единства – для участия в нем прибыли бывшие президенты, министры, армейская «верхушка». Никто из них не посетил госпиталь с ранеными.

– За все время после обстрела у нас только интересовались, забрали ли мы с собой всю броню. Чтоб не прое(…)ли, – выругавшись, грустно усмехается Виталик. – А состояние здоровья никого не интересует. У меня из-за контузии проблемы со слухом. Ночью в патруль, вдруг что-то услышу не то – не дай Бог, могу по своим начать стрелять.

 

«Анютины глазки»

Под Славянском ребята жили на блокпосту в землянках, как в 1943-м году. Ваня рассказывает, что когда приезжал Арсений Яценюк, позвали его в землянку. Премьер ужаснулся, схватился за голову, сказал: «Здесь не снимать» – и ушел.

– Мы ночью даже не спали – ложились и дремали с мыслью о том, проснемся ли утром. На тебе бронежилет, 4 боекомплекта, патронники, автомат снят с предохранителя. Лежишь и слушаешь, двигается что-то снаружи или нет. Четверо отдыхают, двое стоят на посту.

С питанием в «горячих точках» тоже проблемы. Изредка местные жители подкармливали. В остальное время выбирать не приходилось, – говорит Виталик.

– Питались армейской килькой. Мы ее называем «анютины глазки» – одни рыбьи глаза и подобие томатной пасты. И галетов мешок прелых. И жуй.

Вспоминают «незлым тихим словом» и 8 тыс американских сухпайков, которые никто не видел (известно лишь, что 2 тыс штук получили бойцы «Альфы» СБУ – из 10 тыс «гуманитарки»), и 24 тысячи бронежилетов, которые армия якобы должна закупить на тендерной основе.

– Люди, волонтеры привозят нам бронежилеты. А государство ничем не помогает. Тендеры проводят, кто больший откат даст.

Мобилизованным солдатам выдавали бронежилеты 30-летней давности, рваные и ужасно тяжелые.

– Оружие дают. Но вот мой автомат был списан. На нем стояло три креста, его достали со склада, выдали – а он полностью ржавый. Я держал его в растворе сутки, он откисал. Кучности нет, стреляет непонятно куда – но хоть стреляет, это уже радует.

Автомат Ивана не числится даже в его военном билете.

Со стороны противника, свидетельствуют солдаты, есть всё: тепловизоры и приборы ночного видения, крупнокалиберные винтовки, которые стреляют на дальние расстояния, ПЗРК, «Иглы». Нашим войскам нечего противопоставить, кроме энтузиазма.

– Я «растяжки» с сигнальными ракетами по периметру блокпоста установил на ночь. С нами просто баловались: запалы повынимали, положили рядом. Ночью. Мол, мы их видим, они для нас ничего не значат. Я не знаю, какое надо иметь оборудование, чтобы видеть так хорошо и знать, где «растяжки» находятся.

Иван показывает фотографии на мобильном: вот он на блокпосту рядом с Яценюком, вот с министром обороны Ковалем, а вот и землянка, затопленная дождем – в ней плавает бревно.

– Это мое единственное доказательство, что – я участник АТО. Слухи уже ходят, что 95-я бригада не будет участником боевых действий, с 25-й тоже непонятно. У нас по документам – учения в Луганской области на границе.

 

Разведка, которой не было

Иван и Виталий прикрепили на шторы сине-желтый национальный флаг. Несмотря ни на что, патриотизм ребята не растеряли.

– Не страна же виновата. Куча командиров, никто не может собраться, не знает, что делать, – говорит Виталик. Сосед с ним соглашается.

– Наши умные генералы рассказывают, как надо воевать. Да мы сами знаем, как надо, не мешайте. Там только одними «Альфой» и «Омегой» можно было сделать АТО в первый месяц, или даже в первую неделю, пока еще не было столько войск этих, подтянутых из-за границы.

Он вспоминает день обстрела автоколонны – и не может понять, почему так случилось.

– Перед этим нам махали руками мирные жители, дети. Проехали 100 метров – нас расстреляли всех. Когда позабирали раненых, трупы и приехала «верхушка», оказалось, что нас там уже два дня ждали. Информацией владели, как нам сказали, 4 человека на тот момент. Мы даже не знали, куда ехали. Нашу колонну должна была встретить другая колонна, чтобы вместе продвигаться дальше. Сопровождение из двух БТРов в первую очередь уничтожили – как это делалось в Чечне, Афгане.

Элементарная разведка могла спасти ситуацию, соглашается Ваня.

– Пустить вперед два БТРа для разведки. Если начинают обстреливать – наша автоколонна просто с минометов и РПГ начинает ответный обстрел из посадки. И у пацанов в БТРе потерь было бы меньше. Мы их (противников – ред.) разгромили бы. Или даже если б мы первые поехаи, а БТРы остались, они бы отстрелялись. По-разному можно, но не всю колонну же! Хотя бы кто-то поехал вперед – территорию зачистить.

Виталик обращает внимание и на то, что солдаты ехали в центре колонны в закрытых тентом машинах – те же боевики перемещаются в открытых грузовиках.

– Когда начался обстрел, мы как котята в этой машине прыгали, от пуль уворачивались – ничего не видно было. Из 5 человек в моей машине 2 «трехсотых» (раненых – ред.), я контужен и один «двухсотый» (погибший – ред.). Уцелел только водитель. Просто в рубашке родился – вся кабина расстреляна. Вторая машина начала гореть – парни на ходу выпрыгивали. Малый выпрыгнул головой на дорогу, сейчас лежит в психиатрии. Там уже никто не думал о том, что ноги прострелены, «шуровали» в посадку как только могли. Снайпера так лупили с дальнего расстояния.

Потом сообщили, что бой длился всего 1 час.

 

Без света и воды

В соседней палате Андрей, совсем молодой парень в тельняшке, с помощью соседа учится брать аккорды на гитаре.

– После контузии, говорят, надо отвлекаться, завести новое хобби. Вот гитару осваиваю.

В сосновой роще за окном красиво и громко поют птицы. Под Славянском тоже пели, говорят ребята. Только под аккомпанемент автоматных очередей.

Андрей и Вадим, назовем их так – тоже десантники из 95-й бригады. Базировались около телевышки, на горе Карачун. Спали в окопах. 19 мая в 4:30 утра из жилого квартала боевики нанесли удар из миномета.

– Они по горе выстрелили – и все. А где мина упадет, они сами не знают. Примерно навели по ориентиру, по вышке – и ударили. Мина попала в соседний окоп. Там один человек был- погиб сразу, и была ячейка с минами. Ни одна не сдетонировала. А нас взрывной волной контузило.

Лечением нетрадиционными методами (пиявками, иглоукалованием, пчелами) довольны – говорят, при контузии помогает. О том, как было под Славянском, рассказывают с неохотой.

– Я даже маме не говорил, где служил. Она только после контузии узнала. Подумал, зачем говорить – чтоб она волновалась, что я где-то там.

Спрашиваю, чего больше всего не хватало в зоне АТО. Ребята удивляют признанием: воды.

– Из города (Славянска) отключили нам воду и свет. Мы нашли там 2 пожарных водоема – высушили.

Андрею и Вадиму повезло хотя бы с бронежилетами. «Броню» с 4-м уровнем защиты им выдали еще когда они стояли в Доброполье, перед Славянском.

– Мы ехали с первой партией мобилизованных, нас нормально экипировали. Тем, кто ехал с последней партией, досталось все новое и некачественное, у них слабее бронежилеты.

Спрашиваю, сколько еще здесь и что будет дальше. Никто не знает. И вдруг Вадим произносит неожиданное: «Я хочу обратно». На вопрос, почему, отвечает коротко:

– Коллектив. Там все ребята остались.

 

Ни страховки, ни «корочки»

Около столовой встречаем Василия – у него тоже есть, что сказать журналистам.

– Мне позвонили из страховой компании (Ингосстрах – ред.). Сказали, что дадут только 1% страховки – это 250 грн. Если швы рассосутся и шрамов не будет, то вообще ничего не дадут. Якобы потому что кости целы. А у меня осколочное ранения, пулевые. ВЛК (врачебно-летная комиссия) тоже начинает петлять.

Василий надеется, что диагноз, который ему выдали в госпитале, впоследствии не поменяют. С ним, как с доказательством, можно идти к страховщикам. Другие раненые возмущены тем, что вообще никто по поводу страховки не звонил. Так, будто и нет ее, хотя на службе все должны быть застрахованы – как и на предприятии.

– Не важно какое ранение, травма – если ты ее получил при таких обстоятельствах, от 50 тыс грн на человека единоразовая помощь, – утверждает один из солдат, который в Харькове общался с юристом. – Тут уже кто присутствует – от 75 до 300 тыс грн должно быть.

Парни сыплют рассказами о том, как проходила мобилизация, как покупали за свой счет бронежилеты, приборы ночного видения, рации и даже форму.

– У нас как родину защищать, так давайте. А как родина что-то нам – так ничего.

Сергею, которого дома ждет семья, возвращаться в зону АТО вовсе не хочется. Но он знает многих, кто едет туда по собственному желанию.

– В моем подразделении есть парень, Денис. У него трое детей, и жена беременна четвертым. Живут не очень богато. Другой пацан из Закарпатья купил два бронежилета, подарил один Денису.

В соответствии с недавно принятым законом №1233-VII, участниками боевых действий считаются все силовики, которые принимали участие в АТО и защищали целостность Украины. Им полагаются, кроме прочего, повышенная пенсия, 75% компенсации услуг ЖКХ, бесплатный проезд в общественном транспорте, льготы на покупку жилья. Однако, по документам, местонахождения многих военнослужащих не соответствует реальности. Это выглядит в их глазах скорее фальсификацией, чем халатностью. Раненые убеждены: кто-то «наверху» всеми силами пытается уменьшить число участников АТО, чтобы избежать денежных выплат. Говорят, пока еще ни одна семья, потерявшая сына или мужа, не получила компенсации.

– А тот другой, который из Закарпатья – настоящий патриот, майдановец. Наколол на груди себе тризуб, с флагом украинским. Пришел в военкомат, сказал: «хочу на боевую позицию». И потом, когда нас выводили, сказал: «если меня возьмут в плен, если я дам слабину – то расстреляйте меня. Если вы попадете в плен – тогда я расстреляю вас». Но ведь это же не Гестапо, тут попавший в плен – не изменник родине. Над кем-то издеваются, а за кого, если повезет, могут попросить выкуп просто.

Сергей, который уже полтора года служит по контракту, сетует, что в зону АТО попадают добровольно записавшиеся в Нацгвардию люди с «гражданки», которых всего через 2 недели обучения бросают в бой. Они даже не знают, что такое строй, порядок, устав. Делают снимки на телефоны из серии «теперь я крутой, с автоматом», толком не понимая, куда они попали.

– Пишите, может, куда-то достучитесь с этим всем! – говорят ребята по пути на обед. Желаем им приятного аппетита и отправляемся в хирургию.

 

Рожденные в рубашке

 

В палате, украшенной детскими рисунками, лежит Алексей из той же 95-й бригады, с огнестрельным ранением ноги. У соседа по палате Олега – осколочные ранения руки и головы. Парни также опасаются, что их участие в боевых действиях скоро невозможно будет доказать.

– По телевизору видели, как хлопцам нашим сказали говорить, что они вообще находятся не тут (в зоне АТО – ред.), а в Широком Лане, на полигоне возле Николаева. А мы вообще вроде с ОРЗ здесь. Грипп, температура.

У Алексея все документы – военный билет, права – сгорели в машине, после того, как в нее попали из миномета. Сам он выжил чудом – во время обстрела колонны, по словам сослуживцев, упал в воду. Не мог самостоятельно выбраться, и часа 3-4, пока ребята отстреливались, с прострелянной ногой в двух местах, в броне просто «плавал и нырял под воду, потому что снайпер и по воде закрывал».

– Еще до обстрела Коваль приезжал – всех нас построили, собрали. Сказал, 95-я аэромобильная – лучшая! Все вам будет, и «корочки» дадут. Наши блокпосты стояли, оборону держали – еще даже не было боевых действий. А сейчас делают наоборот. Парни забирают выписки в Харькове – оттуда куда-то пропадают пулевые ранения.

В палату заходит Виталик – просит две пенки для бритья. Алексей поднимается с койки, сильно хромая, делает пару шагов и достает баллоны из одного из трех полных пакетов гипермаркета Metro под столом.

Волонтеры приносят раненым всё, что нужно. Навещают дети из местных школ и детсадов, дарят рисунки, танцуют. Психологи-волонтеры проводят групповые сеансы терапии. В пятницу даже обещают музыкантов. Человеческое отношение радует, особенно после того как под Славянском, когда ребят обстреливали, местные ходили и спокойно снимали видео на мобилки. Только представители власти сюда не наведываются. Лишь раз был кто-то из военного начальства – парни даже не запомнили, кто. Сказал «спасибо» и ничего не спрашивал.

– Два дня нас ждали в засаде. Можно же было хоть как-то проверить и предупредить, – сердится Алексей.

Интересуемся, есть желание возвращаться на Восток.

– Конечно, желание есть, только пока нет возможности, – отвечают ребята.

Алексей передвигается с помощью палочки – ему положена реабилитация дома не менее 3 недель. Олега после госпиталя, скорее всего, направят в Житомир, в военную часть.

Уходя, желаем ребятам скорее поправляться. Хочется верить, что с дезорганизацией в армии уже борются, и генералы учатся на своих ошибках. Однако настигает сообщение о новом нападении на колонну – военные перемещались по направлению из Изюма к Славянску. Очередные раненые уже добираются в госпиталь. Похоже, мы победим террористов не благодаря руководству АТО, а вопреки.

Требуется помощь семье десантника Ивана Саенко. Иван мобилизован в армию еще в марте, до болезни служил под Славянском. Он единственный кормилец в семье, у него двое детей, жена не работает и болеет мама. Ивану также необходима операция стоимостью 25 тыс грн. Номер карточки Приватбанк жены: 5168757253072856, Саенко Оксана Сергеевна.

Для помощи Романченко Руслану, солдат-срочнику, призванному в армию осенью прошлого года, раненому в ходе АТО. В бою под Амвросиевкой у Руслана раздроблена пулей кость правого предплечья. Карта для помощи Приватбанк 5168755372807889.

Для помощи Юрию Бебекину. Юрий служит в 25-й бригаде ВДВ, у него рваная рана левой кисти, от взрыва гранаты в бою под Краматорском. Бебекина Вера Федоровна, Приватбанк 5168755313749802.

 

Источник: http://society.lb.ua/life/2014/06/03/268744_foto_yatsenyukom-edinstvennoe.html