Работы проводились с 20 февраля по 1 марта.

Артиллерия — богиня войны. Ее жертвенник – это местные морги и поля боев. Осколки, разрывающие в тряпье человеческую плоть, не дают шансов на выживание. Некоторых бойцов приходится собирать по частям. Этой богине не молятся. Ее проклинают…

«Война кипит победная, до первого сражения,

А после, брат, как и везде — сплошные умножения.

Бывает справедливая, бывает языкастая,

Для нас не очень длинная, паркетно-безопасная».

ДДТ, «Война бывает детская».

Перед нами – Луганский морг. Это здание находится на территории местной центральной больницы. Приемное отделение, если это так можно назвать, представляет собой небольшой предбанник, отделанный белым пластиком. Дверей нет. Перед входом в этот предбанник с правой стороны лежит деревянный ящик, оббитый цинковыми листами. Возле него – обычный гроб, обтянутый траурным бордово-черным сатином. В нос бьет резкий запах хлорки, через который настойчиво пробивается смрад гниющих тел. Они находятся в этом же предбаннике. Набросаны кучей в черных мешках на какой-то старый затертый, пропитанный кровью ковер.

Это – так называемый «груз-200». Его предстоит вывезти на территорию, подконтрольную украинским военным. Далее следственные органы, хочется верить, установят личности бойцов и груз перестанет быть безликим. Ребят отправят домой и похоронят по всем канонам и традициям. В этом, собственно, и заключается работа волонтеров, принимающих участие в гуманитарной миссии «Эвакуация-200».

– Сначала берите этого обгоревшего и тащите в машину, — приказывает коротко стриженный суровый и крепкий санитар с холодным и безразличным взглядом.

– Может, давайте мы его уже сверху положим, поверх остальных? Он же без мешка! – советуемся с ним.

Однако наши слова воспринимаются как неповиновение и, пользуясь своим статусом, санитар в приказном порядке приглашает нас пройти дальше в морг:

– Взяли мешки для трупов и идем за мной. Быстрее давайте!

Пройдя через предбанник, мы оказываемся в узком коридоре с желтыми стенами. Тусклый свет, куча одежного рванья, на кафельном полу – длинные коричнево-красные следы волочения тел. Сюда свозят тела погибших на войне. Дальше – просторная комната, похожая на обычную операционную. Но здесь нет хирургических инструментов и медицинского оборудования. В центре комнаты – каменный стол и длинный резиновый шланг, подведенный к системе водоснабжения.

– Забирайте этих двоих, пакуйте мешки и выносите отсюда. Никаких условий для работы! Перевалочный пункт устроили, мать вашу! – ругается санитар.

– Да они обычные волонтеры, Серега, чего ты?! Они-то причем? Успокойся, — одергивает Серегу внезапно появившийся худощавый мужчина в бледно-зеленом хирургическом костюме и марлевой повязке.

Санитар Серега, как бы почувствовав свою вину, помогает нам загрузить в мешки тела двоих ребят. Не верится, что они мертвы. Просто спят в этом ужасном, холодном помещении, пропитанном запахом смерти – на них нет ни одного видимого следа ранения. К слову, не хочется вдаваться в ужасные подробности работы с телами, но признаки осколочных ранений мы все же обнаружили при загрузке тел в наш микроавтобус.

– Не знаю, что вы думаете о нас, какую власть вы поддерживаете, но вы делаете правильное дело. Извините, если чем-то обидел, — говорит санитар Серега. Его глаза заметно влажнеют то ли от налетевшего ветра, поднявшего пыль вокруг предбанника, то ли еще от чего-то…

Мы отправляемся на базу. Впереди – до безобразия разбитые дороги, 150 километров тряски, многочисленные блок-посты и суеверно-напуганные взгляды военных, которые стараются не смотреть на табличку нашего буса: «Груз 200». А еще они не переходят дорогу перед нашей машиной. Говорят, это — к несчастью…

Наша ротация продлилась 10 дней. Тела, морги, горе и ужас. Как-то раз даже попали на минное поле. Случайно. Забирали тела после ожесточенного боя. Бредем по полю, рядом тянется армейский бортовой «Урал». Многотонная машина разворачивается и вдруг крик одного из военных: — Всем стоять, пацаны, здесь мины!

Группа мгновенно замерла. Все замолчали. Лично мне показалось, что учащенный стук моего сердца слышат все вокруг. Один из сопровождающих аккуратно подобрался к еле заметной противотанковой мине, лежавшей в грязевой каше.

– Мужики, отходим обратно по следам грузовика. С Богом! – скомандовал рослый офицер восточной внешности. Вся группа из десяти человек как крадущиеся кошки отправилась обратно к стартовой точке. Благо, что дошли без проблем. Водитель «Урала» еще минут 15 сидел на корточках и курил – прокручивал в голове то, что могло произойти с нами там на минном поле…

По пути домой думаешь о безымянных крестах, которые появляются с завидной регулярностью на кладбищах. Этого не должно быть, это не нормально, дико. В конце концов – это не справедливо по отношению к тем, кого отправляют на эту войну.

Команда волонтеров проработала в Луганской и Донецкой областях. В общей сложности мы смогли эвакуировать тела 60-ти украинских военнослужащих. При некоторых были документы или самодельные жетоны, на которых указаны личные данные бойцов. Все тела переданы следственным органам. Жутко это и страшно. Волонтеры из предыдущих ротаций рассказывали, что в одном из мешков зазвонил телефон. Это было в морге. Санитары расстегнули мешок и достали мобилку. Вызов шел от абонента, сохраненного в телефонной книге как «Мама»…

Я хочу верить, что каждая мама все же дождется своего сына живым и здоровым. Ничего личного, никакой политики. Дай Бог, чтобы оно все поскорее закончилось…

«Война бывает детская, до первого убитого.

Потом не склеишь целого из вдребезги разбитого.

Душа, брат, не оправится, исключена гармония,

Немало видел я ребят на этой церемонии»…

ДДТ, «Война бывает детская»

Для справки:

Напомним, миссия «Эвакуация-200» проходит в зоне АТО под руководством Управления военно-гражданского сотрудничества Министерства обороны Украины, Национального военно-исторического музея. Ее цель – поиск и эвакуация тел военнослужащих, погибших во время вооруженного конфликта на востоке страны. Миссия стартовала в начале сентября 2014 года С начала миссии волонтерам уже удалось обнаружить и эвакуировать тела и останки 380 безвести пропавших.

В ходе миссии, как сообщалось, постоянно возникают проблемы, в частности, транспортного характера. На данный момент мы нуждаемся в трех-четырех микроавтобусах, как для перевозки грууп, так и для транспортировки тел. Возникла срочная необходимость ремонта существующего автотранспорта.

Обращаемся к физическим и юридическим лицам с просьбой предоставить указанный выше транспорт для срочной эвакуации тел наших военных. Не оставайтесь равнодушными — погибших бойцов необходимо доставить домой!

Источник: http://ru.unm.org.ua/